Своих не бросаем! Как алексеевец не смог равнодушно наблюдать за происходящим в зоне СВО

О людях доброй воли, которые идут служить в армию по контракту, чтобы участвовать в специальной военной операции (СВО), слышали многие. Но они редко рассказывают, почему сделали этот шаг, что им пришлось пережить… Герой сегодняшней публикации — земляк Дмитрий с позывным «Малой». Безусловно, он не мог сообщить нам, где именно сражался, подробно поведать о тех или иных военных операциях. Тем не менее, его рассказ вряд ли оставит кого-то равнодушным.

Не мог оставаться в стороне

23-летний алексеевец был участником СВО полгода. Парень утверждает, что хотел внести вклад в общее дело. Шесть месяцев оказались непростыми, но он справился. Отправился на СВО добровольно, и как сам говорит, по идеологическим соображениям. А ещё потому, что там были его друзья — те, с кем ходил в детский сад, школу, рос в одном дворе.

«Никакой повестки я не получал, сам пошёл в военкомат. До этого читал о том, что происходит по соседству с нами, и понял, что моё место в Вооружённых силах. На выбор повлиял и тот факт, что в 2018 году я проходил срочную службу. Да и смотреть на то, что с мирными людьми там творится, я больше не мог», — рассказал Дмитрий.

Решение Дмитрия стать участником СВО шокировало некоторых его родных.

— Меня спрашивали: «Зачем ты лезешь в самое пекло?», — продолжает собеседник. — А потом мама тихонько сказала: «Да кому я говорю! Как всегда, пойдёшь туда, где сложнее».

Молодой человек прошёл медицинскую комиссию и спустя несколько дней уже был в части. Родственники, конечно, переживали, но и гордились.

— Порой было тяжело, но я не привык жаловаться — ведь это армия, — сказал спокойным голосом мой собеседник.

Познакомившись поближе с сослуживцами, Дмитрий убедился, что мотив стать добровольцами у всех одинаков.

«За лентой»

В апреле «Малой» вместе с сослуживцами прибыл в зону боевых действий. Только начали обустраиваться, как поступил приказ выдвигаться к объекту X. По дороге попали под обстрел, а ехавшая впереди боевая машина пехоты оказалась подорвана. Тяжело ранило товарища. Дмитрий оказал ему первую помощь, но к сожалению, парень погиб от большой кровопотери до приезда медиков… На руках у Дмитрия, с которым до последних секунд они держались друг за друга…взглядом.

— Мы часто попадали под обстрелы как минами, так и стрелковым оружием, были и фосфорные снаряды. Кстати, от такого у меня сгорела форма и некоторые документы. Сам еле остался жив. Были постоянные выезды на разные задания. Брали одну из деревень около месяца. То с одной стороны зайдём, то с другой — отрабатывали её бесперебойным огнём. Бойцы ВСУ в это время прятались в укрытиях —  глубоких подвалах, которые были рядом с каждым домом. Сверху они были залиты бетоном. Работали мы плечо к плечу, можно сказать, чувствовали друг друга телом и нутром. Здесь с людей слетает вся шелуха. Уходит всё лишнее. Остаётся человеческая суть.

Мы шли защищать

На вопрос, как складывались отношения с местным населением, парень немного задумался, словно вспоминая прошлые события:

— Когда мы заходили в населённые пункты, которые побывали под контролем нацбатов, встречали большую поддержку, люди  нас благодарили. В основном с местными жителями мы дружили, помогали, чем могли. Не все из них живут хорошо. Бывало, что отдавали и пайки, и медикаменты. Ведь мы шли защищать. Потом всех желающих отправляли в тыл. Ведь ВСУ считали местных жителей предателями и ровняли их дома с землёй.

Поддержка важна

— Посылки с гуманитарной помощью, которые отправляют земляки, нужны?

— Конечно! И конфет пацанам хочется, и табак нужен... Да ещё и связь с Родиной сильнее начинаешь чувствовать.  

— Дима, часто бывало страшно? — заглядываю в глаза парню, ровеснику моего сына.

— Только глупец не боится, — отвечает собеседник. — Страх, конечно, есть, но он приходит после боя. А в самом сражении действуешь очень быстро, адреналин даёт прилив сил. С каждым боем становилось легче, ведь отрабатывалась тактика действий подразделения. С полуслова друг друга уже понимали, с полувзгляда. Раньше я не верил в высшие силы. Когда уезжал, мама дала мне крестик и иконку. Повесил его на шею, иконку в карман положил. Потом не раз молился своими словами и благодарил Бога за то, что не раз от смерти спасал.

 Своих не бросаем

— Даже не представляю, насколько трудно под обстрелами спасать раненых… — делюсь я мыслями.

— Своих мы никогда не бросали — ни раненых, ни погибших. Даже обстрелы нас не останавливали. Если сразу не могли вывезти ребят, возвращались позже. Если санитара рядом не было, сами отправляли к своим. Потом медики оказывали полноценную помощь.

Я не могу без слёз вспоминать погибших товарищей. Мы делали всё возможное, чтобы отправить домой, чтобы родственники предали ребят земле, простились с ними. Ведь легче, когда родной человек не лежит где-то в поле. Пусть и убит, но, по крайней мере, похоронен по-христиански.

— Как спецоперация повлияла на тебя?

— Часто мысленно я до сих пор там. Ежедневно вспоминаю боевых товарищей. Стал гораздо терпимее. Мне кажется, здесь, на «гражданке», люди зачастую более жестокие по отношению друг к другу. А там не то место, где по мелочам можно ссориться. Я на многое посмотрел по-другому. Как приехал, помирился с теми, с кем давно не общался. Так легче жить. Нет той тяжести на душе, что с кем-то не объяснился... Стал ценить каждую минуту жизни, каждого человека, ещё более глубокое чувство любви испытываю к России, ко всему, что с ней связано.

СВО стала своего рода проверкой на прочность и стойкость духа для многих. И именно такие парни как Дмитрий вызывают уважение и гордость. Хорошее, достойное у нас поколение!

P.S. Спустя некоторое время после возвращения домой по ранению, Дмитрий был награждён медалью «За Отвагу».