Известный тележурналист Антон Верницкий побывал в гостях у газеты «Заря»

— Вы каждый год приезжаете на Белгородчину. Вас что‑то связывает с этими местами?

— В Кущино, недалеко от Алексеевки, живёт моя тётя, к которой стал ездить последние лет семь. До этого я проводил время в основном в Колтуновке. Там жили бабушка с дедушкой, оттуда родом и мама, поэтому я больше связан с Колтуновкой, нежели с Кущино. Но сейчас уже нет того дома, бабушка с дедушкой умерли. Здесь их могилы.

— Антон Владимирович, знакома ли вам газета «Заря»? Приходилось ли её читать?

— Ещё как знакома! С самого детства! У меня с нею связаны тёплые воспоминания. Знаю о вас с той поры, как бабушка присылала нам в Москву посылки, в которых были яйца. Каждое из них было с любовью завёрнуто в газету и между ними — семечки. И ещё иногда заворачивали сало. Помню, как эти листочки не выбрасывали в ведро, а бережно разглаживали руками и затем читали. Так что я ваш «читатель» ещё с юных лет (смеётся. — авт.). Рад был познакомиться ближе.

— Как вам отдыхается в отпуске?

— Хорошо. Мне нравится ездить на машине по России. Так многое можно увидеть. Кстати, некоторые мои друзья, которые любили отдыхать за рубежом, в связи с последними событиями разъехались по стране. Мы с ними переписываемся, и они сообщают, как хорошо там, сям. Кто‑то отбыл в Ивановскую область, кто‑то в Орловскую, Ярославскую… Я — в Белгородскую. 

Надолго приехать не получается никогда — максимум на неделю, к сожалению. В последнее время, года три, живу не «в хате», а на природе — привожу с собой палатку, в палисаднике ставлю и ночую в ней. Знаете, шикарно даже в дождь.

— С кем приехали?

— С женой и младшим сыном. Раньше приезжал и старший. Младший пошёл по его «стопам»: с утра лезет в курятник и достаёт яйца. Ему это нравится. Сегодня снял семь штук!

— Чем занимается старший сын?

— Он уже «в годах», ему 26. Женат. Работает в конкурирующей компании — он у меня продюсер на канале «Россия-24». Причём, устроился сам, без всякого блата. Он не в кадре, не журналист — работает с экспертами, программами. Причём, зовут тоже Антон. Для него это проблема — его всегда путают со мной.

— Вы выставляете свои видеосюжеты в Instagram практически каждый день. Это такая потребность или желание попиариться?

— Нет, это потребность, творческий зуд. Если ты попадаешь в телевизионщики, работаешь долгие годы, то когда уезжаешь в отпуск, попросту начинают «чесаться руки».

— Кто снимает?

— Жена. Научил её. Это годы тренировок, жёстких споров, но научилась же кадр держать! Иногда критикую её, но это совершенно нормально. Она, кстати, тоже работает на телевидении, редактор титров. Сюжет может появиться прямо по дороге. В прошлом году был такой случай. По пути заезжал в Бобров, и там местный глава повёл показать школу по типу «Сириуса». Я тут, как всегда, со своим Instagram. Жена что‑то снимала. Приехал в Москву — и на телевидении вышел сюжет с хорошей историей школы. Телефоны сейчас позволяют вести качественную съёмку.

— Помню ваш сюжет про Алексеевскую колонию, когда в ней находились знаменитые футболисты Кокорин и Мамаев. Вы связали это с тем, что здесь когда‑то служил клавишник «Машины времени» Пётр Городецкий. Не все местные это знали. Откуда у вас такие сведения?

— За несколько недель до того случая я включил телевизор и случайно услышал интервью Петра, где он рассказал об этом. Как только прозвучало слово Алексеевка, я позвонил брату и спросил, знал ли он что‑нибудь о факте. Он говорит: «Нет, не знал. Будет шикарно». Вскоре в ту самую колонию перевели футболистов. У меня не было журналистского пропуска, и я делал репортаж в отдалении. История, кстати, нашла большой отклик.

— Настоящий профессионал! Раздобыть информацию и интересно преподнести её — важное качество для корреспондента. Это запоминается. Однако данный пример — дело случая. А вообще где берёте темы для своих сюжетов на телевидении? Или вам даёт их руководство?

— По‑разному бывает. У нас есть дежурный режим: приходят темы, и мы сами отрабатываем их день в день. Вот я сыграл, например, с бабушками в хоккей. Нашёл где‑то в Интернете интересное сообщение о том, что женщины из далёкой глубинки — то ли в Вологодской, то ли в Архангельской области (до областного центра километров триста) — увлечены необычным занятием. Старшему игроку — 80 лет. У бабушки и номер такой был на спине. Они соорудили себе хоккейную площадку, и я с ними побегал. Сделал об этом целый сюжет. Это получилось спонтанно, перед самым коронавирусом, но интересно.

Обязательно готовлюсь к каждому репортажу. Я и своих молодых журналистов (читаю иногда лекции для молодёжи) нацеливаю на это. Они смеются, когда я рассказываю о том, как начинал свою работу, когда только пришёл на телевидение. Тогда не было Интернета. Зато был отдел, где сидели тётеньки, собирали подшивки газет — от каждого региона была какая‑то газета. Она приходила в двух экземплярах: одна подшивалась, из другой вырезали какие‑то заметки и складывали в папочки. Одна, к примеру, — «пожары», другая — «наводнения» и другие какие‑то события. Это был «бумажный Интернет». Выносить подшивку было нельзя. Зато каждое утро был информирован, что где произошло, либо когда ехал в командировку, условно — в Белгородскую область, просматривал газеты — от передовицы до самого конца и что‑нибудь находил для себя. Это была несовершенная, но всё же «поисковая система». С появлением Интернета всё упростилось.

Подготовка к элементарному интервью у молодёжи (такая практика телевизионная повсеместная) строится примерно так: мы пишем стажёру вопросы, и он едет с ними к какому‑либо эксперту за материалом. Это называется «подставка под микрофон». Он задаёт мои вопросы, но должен подготовиться к интервью и самостоятельно. Одна наша девочка поехала к сыну Райкина и спрашивает: «Как ваше отчество?». Он её послал куда подальше — после первого же вопроса.

— Вы ведь ведёте серьёзные программы, общаетесь с Путиным. Быть журналистом Президентского пула — сложно? К вам предъявляются какие‑то особые требования?

— Да нет… По мне, если честно, «паркетная» работа (так она у нас называется между собой) не очень тяжёлая, потому что все протоколы зарегламентированы очень сильно, и отработать на месте даже проще, чем на условном поле какой‑то сюжет. Может быть, за долгие годы привык. Ответственно, конечно, потому что каждое слово взвешиваю по нескольку раз, поскольку это же государственная политика. У нас таких — человек семь на Первом канале (которые в пуле), кто ездит с Президентом. У каждого — свой стиль, все освещают по‑разному.

Сложно, конечно, брать интервью: надо человека выводить на какие‑то откровения, что с точки зрения журналиста непросто: мы ограничены во времени, заканчивается плёнка или флешка. Тебе даётся, к примеру, 20 минут, и ты должен разговорить его, «вывести на эмоции». Иногда я это называю «включить блондинку». Тогда человек злится, раздражается, выглядит естественно.

Собственно, с президентом так же получается, особенно на каких‑то пресс-конференциях. Если его раззадорить, он начинает ярко и образно говорить. Однажды на большой пресс-конференции я его спросил: «То, что происходит в экономике, это не расплата за Крым?». Это его задело, и конференция пошла несколько по‑другому. Стандартные вопросы задают, как правило, а тут жёсткий, да ещё от Первого канала. Был большой резонанс на телевидении и в Интернете.

— Действительно, можете любой вопрос задать?

— Можем любой, но я же представляю Первый канал, и мы на редакционной летучке перед тем как отправиться на задание, обсуждаем возможные темы. Журналисты будут спрашивать про какие‑то региональные проблемы, мы — более глобальные. Продумываем: про это наверняка спросят, а про это — нет. С пресс-службой ничего не согласовываем.

— Антон, вы переболели коронавирусом, и даже находясь в больнице, умудрились вести репортаж из «красной зоны». Как себя чувствуете? Почему без маски?

— Маски всегда вожу с собой в машине, хожу в них в многолюдных местах. Коронавирус — это, действительно, тяжело. Со мной это случилось в мае. Неделю лежал дома, пил антибиотики. Температура 39 градусов. Сбиваю до 37, через два часа опять 39. По симптоматике очень похоже на грипп, только очень тяжёлый. Терпел-терпел, потом пошёл сдавать тест на коронавирус. Два раза сдал — ничего не показал. Сделал КТ (компьютерную томографию) — и только тогда выяснилось, что у меня уже большое поражение лёгких — до 60%.

До того сам ни в какой коронавирус не верил. Где подцепил — даже не знаю. Мог в магазин сходить… Москва была пустынная, руки дезинфицировали, все, вроде бы, в масках. На работе у нас один корреспондент схватил — сходил в «красную зону», второй тоже заболел, потом я. Две недели провалялся, сейчас всё нормально.

— Знаю, что вы являетесь одним из основателей и активным игроком хоккейной команды «Российская пресса». У вас есть другие увлечения, помимо хоккея?

— На гитаре играю. Когда‑то был участником рок-группы — давным-давно, ещё до армии. Ещё рыбалка — увлечение недавнее, там брат сыграл большую роль. Поначалу он мне даже червяков на крючок насаживал! Это сейчас всё могу, и рыбу отличаю, а раньше нет. За грибами хожу. Когда отпуск — тогда стараешься уплотнить время, чтобы больше успеть, в остальное время не получается.

— Как оцениваете негатив, который сейчас постоянно присутствует на экранах? Каждый день то кого‑то убивают, то насилуют, то где‑то взрывают… У вас не обсуждают это на летучках?

— Наша задача — заинтересовать зрителей. Это вечная тема для телевизионщиков. Для того, чтобы мы зарабатывали что‑то (мы ведь акционерное общество), от государства, хоть оно и владеет Первым каналом, практически ничего не получаем, поэтому вынуждены крутиться сами и жить за счёт рекламы. Стараемся делать яркие сюжеты, а самое яркое, как вы знаете, — это желтизна, то, что любят смотреть зрители.

— Далеко не все любят, поверьте…

— А кто не любит — смотрят всё равно. Где‑то произошёл какой‑то взрыв, извините, или ещё что‑то — все в курсе… Коронавирус, особенно в первые три недели, вызвал мощный всплеск внимания. И не только к Первому каналу, но и к другим. Вот сейчас взрыв в Бейруте обсуждают — несмотря на то, что лето, которое считается «мёртвым» сезоном, и многие телевизионщики находятся в отпусках, крутят повторы передач, эта тема, которую мы видим по всем новостям, будоражит. И от этого никуда не деться. Мы стараемся, вернее, законодательства есть всякие, совсем уж кровожадные вещи не показывать. К сожалению, в последнее время это так…

— Антон, вы всегда на позитиве, полны неуёмной энергии. С вами приятно общаться. Как вам это удаётся?

— Люблю жизнь!