От звонка до спасения жизни. Работники скорой медпомощи отметили профессиональный праздник

Сидя на рабочем месте в кабинете в центре города, каждый раз, слыша звук сирены скорой за окном, невольно замираю: где-то случилась беда… Верю, скорая обязательно поможет, как мне когда-то…

Большая неприятность

За неделю до Нового 2017 года у меня разболелся живот. Нутро горело огнём так, что было трудно дышать. Боль изматывала днём и не давала спать по ночам. Поход к гастроэнтерологу закончился благополучным УЗИ, анализом крови без отклонений и кучей выписанных лекарств для налаживания пищеварения. Но на пятый день стало так плохо, что я не могла стоять на своих двоих. Мама вызвала скорую. Приехавшая на вызов фельдшер ловко сделала несколько постукиваний пальцами по животу и твёрдо сказала: «Перитонит, мы вас госпитализируем». Через два часа хирург сделал мне операцию по удалению аппендикса и с сожалением подметил, что малейшее промедление, неизвестно — чем бы всё закончилось. Все эти годы я пыталась вспомнить лицо фельдшера, которая тогда привезла меня, бессознательную, в больницу. Поэтому, когда пришла идея написать текст о работе скорой помощи в Алексеевке, невольно закралась мысль: а вдруг встречу там свою спасительницу?

Сердце на сутки

Алексеевская подстанция скорой помощи расположена на первом этаже оториноларингологического отделения. Меня встретила старший фельдшер Марина Заярная. Она уже изучила книгу вызовов за сутки: в Алексеевке — 32, всего с закреплёнными за подстанцией постами: Большебыковским, Красненским, Советским, Никитовским, Ливенским, Красногвардейским, Весёловским — 65.

В должности Марина Владимировна недавно, в профессии с 2007 года. Признаётся, скучает по вызовам, поэтому хотя бы раз в месяц выходит на дежурство. Экскурсию она начинает с диспетчерской. «Наше сердце на сутки», — называет её старший фельдшер.

Сегодня дежурит диспетчер Татьяна Бузулукина — человек, который не может оставить своё рабочее место без присмотра ни на минуту. Звонки на номера 103 и 112 поступают в областную ЕДДС, а оттуда расходятся по муниципалитетам. Алексеевский горокруг каждые сутки обслуживают пять бригад. Диспетчер решает, какая отправится на очередной вызов, и направляет его на планшет. Фельдшеры ещё до выезда по адресу видят на экране всю информацию о человеке, обратившемся в скорую. Здесь не только ФИО, дата рождения и жалобы, но также сведения об имеющихся хронических заболеваниях, аллергии на препараты. Это здорово экономит время на месте, позволяя без лишних вопросов приступать к оказанию помощи.

Случайных людей не бывает

Марина Заярная уверена — достаточно поработать в профессии год, и станет ясно: твоё это или нет. Те, кто приходит на скорую по призванию, уже не расстаются с ней никогда.

Сама Марина Владимировна с детства знала, быть фельдшером — её судьба. Образцом для подражания была и остаётся тётя — фельдшер подстанции Екатерина Гончарова. От неё всегда пахло лекарствами, что нравилось девочке. Поэтому она окончила Железнодорожное мед-училище в Белгороде и вернулась на малую родину.

— Люблю свою профессию всей душой. Всегда студентам, приходящим на практику, говорю, присматривайтесь внимательнее, прочувствуйте: ваше ли это. Я — за всех медиков, но у нас, действительно, каждый день, как на пороховой бочке. Едешь на вызов по головной боли, немного даже расслабился, приезжаешь — а там инфаркт. Нужно за минуту принять правильное решение. Или ещё была ситуация. Поступил вызов. Беременная, боли в животе. Ехала, думала, женщину госпитализируем. Приезжаем, а там уже второй период родов. Пришлось принимать ребёнка, перерезать пуповину. Укутала его в одеяло и повезла вместе с мамой в больницу, — рассказывает Марина Владимировна.

Вызов № 1

До журналиста Гиляровского мне, как до Китая пешком. Это он перед тем, как написать текст о профессии, устраивался туда поработать. В скорую помощь меня, естественно, бы не взяли, но посмотреть своими глазами, как работают профессионалы, разрешили. Для этого пришла на подстанцию к восьми утра.

Фельдшеры бригады, с которой поеду, уже приняли смену, проверили свой чемоданчик, пополнили его необходимыми лекарствами, убедились, что кислородный баллон в машине полон, дефибриллятор надёжно закреплён, расписались в журнале техники безопасности. К работе — готовы!

«Тяжёлый у вас чемоданчик», — замечаю после разрешения фельдшера Екатерины Гончаровой поднять его. «Если на пятый этаж туда-обратно с ним сбегать, ощущается», — смеётся Екатерина Михайловна. Сегодня она работает в паре с Татьяной Четвериковой. Мы отправляемся на вызов в район сахзавода. Женщина, 84 года, жалуется на повышенное давление. Екатерина Михайловна, только взглянув в медкарту на планшете, поясняет: «А, это наша старая знакомая, с 2020 года стабильно вызывает. Надеюсь, и сегодня всё будет в порядке».

Приезжаем, заходим в дом. На диване сидит опрятная старушка. Екатерина Михайловна чётко задаёт ей стандартные вопросы про лекарства — она в курсе, что принимает женщина. Хвалит: «Сегодня вы у меня молодцом, всё выпили, как положено». Измеряет давление: 170х80. Бабушка довольна —снизилось, чуть раньше, говорит, было 189.

— А вы мне сахар померяете? — вдруг заволновалась старушка.

— Обязательно. И кардиограмму снимем.

Татьяна Четверикова подходит с глюкометром, берёт кровь из пальца.

— Вы сегодня кушали? — спрашивает.

— Ела.

— Ну, результат у вас отличный — 6,4.

Пока Екатерина Михайловна снимает кардиограмму, Татьяна Григорьевна рассказывает, что у фельдшеров есть связь с клиникой «Сердца» в Старом Осколе. В случае, если кардиограмма показывает острую коронарную недостаточность, врач может разрешить провести на месте тромболизис — с помощью специального препарата тромб растворяется, восстанавливается кровоток. После этого пациента транспортируют в Старый Оскол, где его уже ждут медики, если же он не стабилен, везут в нашу реанимацию.

У бабушки кардиограмма хорошая, да и сама она уже заметно повеселела. Мы уходим.

— Что поделать — старость. Зимой, бывает, приезжаем, а дорожка от снега расчищена. Спрашиваем: «Бабуль, кто снег почистил?». «Сама, — говорит. — Вас ждала».

Образ жизни

Мы возвращаемся на подстанцию, и фельдшер Екатерина Гончарова делится личной историей. Её стаж в профессии — 37 лет. Как вчера помнит, как хотела мать, чтобы она стала бухгалтером. Девчонка посидела в сквере на лавочке, пришла домой и сказала, что провалила вступительный экзамен. Пошла работать санитаркой в поликлинику, затем вела медкарты пациентов в регистратуре. Задумалась: чего я тут рассиживаюсь? Надо учиться!». Окончила в 1987 году Валуйское медучилище, и вот, как часто говорит её муж Владимир Иванович, большую часть своей жизни прожила на скорой. Ещё и «заразила» своей любовью к профессии племянницу Марину Заярную и дочь Светлану Хоркину.

— Одно время пришлось фельдшером-аптекарем поработать. Прихожу на станцию утром, а руки так и тянутся к чемоданчику. Вернулась на линию — не моё на месте сидеть, мне ехать надо — людей спасать!

Не спрятаться, не скрыться

— Был у меня момент в жизни — устала, — подхватила откровения Екатерины Михайловны Татьяна Четверикова. — Была заведующей ФАПом в селе Камызино. Всю жизнь пробегала по селу с чемоданом: того уколоть, того прокапать, и так по кругу. До пенсии по выслуге лет дослужила и решила профессию сменить — переучилась на фармацевта, пошла в аптеку работать. Аж смешно самой сейчас! Еле год в аптеке высидела, а тут ещё фельдшеры со скорой заходят, глаза мозолят, стали зазывать к себе. Я сначала сопротивлялась. Потом решилась. Ни минуты не жалею, кайфую от работы. Сутки отработаю, на вторые дела домашние поделаю, а на третьи уже слоняюсь, на смену хочу!

Вызов № 2

Долго сидела я в ожидании следующего вызова. Так бывает, рассказывают фельдшеры в комнате отдыха — затишье перед бурей. Пик начинается обычно после пяти вечера и длится примерно до часу ночи. Затем всё стихает, а где-то с трёх часов ночи — по новой.

«На вызов надо ехать, человек палец отрезал!» — показалось в проёме лицо Екатерины Гончаровой. Я подскочила и побежала следом.

Такой случай считается экстренным, и у водителя скорой помощи по регламенту есть 20 минут, чтобы добраться до места. Засекаю. Водитель-механик Сергей Нечаев делает три дела сразу: ведёт автомобиль, включает сирену и диктует навигатору адрес. Подъезжаем к гаражам на Опытной станции. Смотрю на часы — доехали за шесть минут. Появляется мужчина, рука опущена вниз, успеваю заметить, что от указательного пальца осталась половина. Взгляд опускается на серый асфальт, на который капают густые капли крови. Фельдшеры подхватывают его под руки, быстро сажают в машину. Я боюсь поднять взгляд. Там палец. Точнее его больше нет. Отрезало болгаркой. Несмело смотрю. Екатерина Гончарова завершает перевязку, Татьяна Четверикова готовит шприц с обезболивающим. Взгляд мужчины растерян, обращён к фельдшерам.

— А что со мной будет?

— Сейчас зашивать повезём.

— Да? Ну, можно, я хоть переоденусь? У меня брюки порваны. Грязный весь.

— Вы что? Вас срочно шить надо.

— Да? Как же так, столько планов было.

— Что вы делали болгаркой? — спрашиваю.

— Да печь хотел сделать, дровяную.

Мне что-то дурно, отхожу в сторону.

— Почему он говорит про дела? У него же полпальца нет, — спрашиваю то ли у себя, то ли у стоявшего рядом водителя.

— Он ещё не понимает, шоковое состояние. Так часто бывает.

Совсем другая езда

Сергей Нечаев работает на скорой пятый год. До этого был водителем на городском предприятии.

— Есть ли разница? – спрашиваю.

— Конечно. Здесь маневрировать надо. Несусь, что есть мочи на экстренный вызов, а сам по сторонам — не дай Бог, какой пешеход в наушниках вынырнет или мотоциклист. В Алексеевке водители в основном уступают дорогу. Чего не могу сказать про Воронеж, куда приходится транспортировать больных.

На скорой Сергей Александрович обрёл не только любимую работу, но и жену. Медсестра Диана Нечаева пришла сюда работать с разницей с будущим мужем в пару недель.

Порой рискуя

— Времена поменялись, — продолжает наш разговор в машине Екатерина Гончарова. — В советские годы, если пьяный, например, руку ломал, ждал, пока алкоголь выйдет, чтоб запаха не было. Приезжаем на вызов к такому, спрашиваю: «Зачем терпели ночь?», отвечает: «Да стыдно ведь в таком виде на люди показаться!». А сейчас никому не стыдно. Недавно вызов: молодой человек с жалобами на боли в сердце. Приезжаю, лежит здоровенный детина, в сыновья годится. Вокруг беспорядок, хлам какой-то, бутылки пустые валяются. Говорю ему, ложись, кардиограмму снимать будем. «Зачем?» —спрашивает. «Как зачем? У вас же боли в сердце…» «А закурить дадите?». «Дала бы, да бросила», — так ответила, кто знает, что у него на уме. А тут ещё на столе рядом нож увидела, так в жар бросило. Я ему давление пытаюсь измерить, а он одно про сигареты твердит. Кое-как заговорила его, самой страшно, к двери продвигаюсь. Уже на улице, он вместе со мной вышел, сказала ему, чтоб в следующий раз, вызывая скорую, сразу говорил, что сигареты требуются, а он смотрит на меня и смеётся: «Я так делал, да трубку положили». На улице зима, мороз, а он раздетый. «Вы б накинули на себя что-нибудь». Послушался. Вот пока он ходил в дом одеться, я бегом по ледяным кочкам в машину бежала, думала, ноги переломаю.

Этот фору даст!

Не знаю, сколько после вызова просидела на стуле в кабинете старшего фельдшера. Перед глазами стояли капли крови на сером асфальте, а я всё пыталась понять, как так получилось, что забыла, на какой руке нет полпальца. Что-то мне нехорошо… Краем уха слышу: в коридоре все засуетились — сложный вызов.

— Эх, жалко, Андрей Минаков на вызове, он всегда переживает, если такую ситуацию пропустит, — посетовала вошедшая в кабинет Екатерина Гончарова. — Вы как, больше не поедете?

— Что-то я устала. А кто такой этот, Андрей Минаков?

—  Это наш «живчик», он любому старожилу фору даст, — в словах Екатерины Михайловны было полно уважения.

— А где он?

— На вызове.

— Я тогда его дождусь и пойду.

Активность молодого фельдшера почувствовала, как только он переступил порог кабинета. Она во всём — в его словах, движениях, мимике. В детстве Андрей Сергеевич много времени проводил в кабинете мамы, старшей медсестры детской поликлиники. Поэтому долго над выбором профессии не раздумывал. Родители отговаривали, мол, работа тяжёлая, неблагодарная. Куда там — он твёрдо решил поступать в Острогожский медколледж.

— Окончил, дал себе время, чтобы понять, хочу ли учиться дальше на врача. Познакомился с ребятами со скорой и понял — вот, что мне нужно! Скоровик — это звучит гордо.

— А разве вы не расстраиваетесь, когда вас так называют? Скоровик, скоропомощник — не обидно?

— Нисколько. Мы и сами даём сложным медицинским терминам забавные названия. Например, кардиограф — это баян. А знаете, почему? Он ленту выдаёт, похожую на гармошку. Только это не для смеха нужно, а для скорости — в нашей работе долго говорить некогда.

— Так вы решили здесь остаться? На врача не пойдёте учиться?

— Вы уже слышали, здесь нет случайных людей. Я тут хочу быть. А что до врача… Я на скорой сегодня травматолог, завтра хирург, педиатр, терапевт. Всего по чуть-чуть, ничего в идеале, — смеётся фельдшер. — Хочется только, чтобы люди себя не запускали, выполняли вовремя рекомендации врачей. Привыкнуть к тому, что приезжаешь на вызов и помочь уже ничем не можешь — невозможно.

Энергичность Андрея Минакова, кстати, помогла прославить нашу подстанцию в августе прошлого года на всероссийском уровне. Фельдшер в паре с Мариной Заярной участвовал в конкурсе профессионального мастерства служб медицины катастроф и скорой медпомощи. Благодаря их навыкам Алексеевская подстанция заняла первое место в региональном этапе, а затем, в Туле, в этапе «Сортировка» — стала третьей.

Особая тема

Вызовы к детям для фельдшеров — особая тема. Такие ситуации они пропускают через себя.

— Приехала к ребёнку с ларингитом, задыхается, сделала инъекцию, ему полегчало. Сама в этот момент как будто дышать нормально начинаю. Этот вызов потом весь день на подъёме держит, — рассказывает Марина Заярная.

У фельдшера Екатерины Гончаровой до сих пор голос дрожит, когда вспоминает свой первый в жизни вызов. Двухнедельный ребёнок задыхался, начал синеть. За считанные минуты долетели на старом УАЗике на Лебяжку, все кочки нутром прочувствовали. Пока родители решали, ехать или нет, схватила младенца, закутала в то, что попалось под руку, и понеслась в машину. Затем стояла под дверями реанимации, ждала — спасли! Только потом поняла, что куртку свою оставила в чужом доме, пришлось возвращаться.

Есть подобная история и в запасе у Андрея Минакова. Вызов из Иловки, девочка, три года, бронхообструкция. Доехали за семь минут. Родители, правда, молодцы, укололи гормон. Но нервы всех подвели. Мама — в истерике, бабушке плохо. Фельдшеру пришлось одной рукой маску небулайзера на лице ребёнка держать, второй маме нашатырь под нос подносить, бабушке скомандовал, чтобы карвалол приняла. Всё хорошо закончилось. Недавно девочка прислала своему спасителю видеопоздравление с днём рождения.

Без этого им никуда

Без чего нельзя обойтись работнику скорой помощи? — этот вопрос я задавала некоторым героям моей статьи.

— Без человечности. В каком бы состоянии не находился пострадавший, нужно держать с ним словесный контакт. ДТП, у человека спинальная травма, пульс зашкаливает. Начинаешь разговор на постороннюю тему, пытаясь отвлечь его от состояния, смотришь, у него и показатели начинают выравниваться, — поделилась Марина Заярная.

— Крепкое здоровье — вот, без чего на скорой не выживешь, — подхватила фельдшер Лариса Жилина.

Она думала, что своё отработала на подстанции в Харьковской области. Вышла на пенсию, начала заниматься хозяйством. Не тут-то было. Боевые действия изменили все планы. После отхода наших солдат из тех мест в сентябре 2022 года женщина вместе с мужем покинула родной дом. Ехали в никуда, прихватив одну швейную машинку. На новом месте всё пришлось начинать сначала. Жилья нет своего, поэтому без работы — никуда, а с её опытом и знаниями — только на подстанцию.

— Думаю, в нашей профессии надо всегда оставаться на позитиве. Я в Белгороде некоторое время на подстанции работал. Там коллеги знаете, как работу с дефибриллятором называют? Пробей возврат. Казалось бы, какой юмор в сложной ситуации, когда речь идёт о жизни и смерти? А он спасает. Помогает не опустить руки, продолжать гореть своей профессией.

— Главное — не сгореть, — подметила я.

— Только если на пожаре, туда мы тоже бывает, выезжаем…

…За пером осталось большинство не менее отважных, способных молниеносно принимать правильные решения, день и ночь вытаскивающих людей из цепких лап старухи с косой, работников Алексеевской подстанции скорой помощи. Там, среди них, верю, есть и моя спасительница, которую я так и не встретила. Скоропомощники, скоряки — как бы вас не называли, вы выбрали благородную профессию. Горите всем сердцем в борьбе за жизни людские. Только храните себя, смелые, добродушные, отзывчивые, милосердные люди…